...Перед выходом в свет девочек убеждали в том, что их лицо должно «изображать добродетель» (концепты «быть» и «изображать» использовались как синонимы). Умение выглядеть добродетельно
свидетельствовало о хорошем воспитании и высоком социальном статусе девицы. Так, приветливое выражение лица – обязательная деталь в описании великих княжон, выходящих на публику. Малолетним дворянкам рекомендовали обучаться мастерству выражения лица с раннего детства. Пока моралисты
предостерегали от зеркал, наставницы советовали своим подопечным практиковать мимические умения перед зеркалом, в занятиях с куклами, в том числе и бумажными. В наборах кукол печатались не только разные виды нарядов, но и детали лица, с помощью которых куклам можно было менять
выражения.
читать дальше...Познание себя поможет справиться со страстями – их действие искажает лицо девочки и портит его красоту. К страстям относились разнообразные чувства и эмоции: радость, печаль, надежда, страх, удивление, гнев, раскаяние. И хотя сами эмоции не являются греховными, их свободное проявление в поведении и внешности девочки осуждалось. Кукла с неизменной приветливостью на восковом или фарфоровом лице и в этом случае служила образцом постоянства.

Иначе обстояло дело с невоспитанными героинями нравственных нарративов. Игра страстей сводит на нет их усилия выглядеть привлекательно. Доказательством тому служат примеры из «нравственной физиогномики», относящиеся только к девочкам – о мальчиках судят по их поступкам, а не
по выражению лиц. «Несмотря на красивое платье, щегольскую прическу и красоту, она не была привлекательна. Выражение лица все портило: большие карие глаза смотрели неласково, на губах была такая гордая, самодовольная улыбка, что впечатление не могло быть в ее пользу». Шансов найти хорошую партию у девицы с таким выражением лица немного.

Умение владеть своим лицом и телом свидетельствует о переходе девочки в новую гендерно-возрастную категорию (в русском быту таких девочек 14–15 лет называли «большими барышнями»)...
Героиня «Записок петербургской куклы» (1872) сменила игрушки на занятия музыкой: барышня часами сидела за пианино, красиво выпрямив спину и перебирая клавиши руками. Такие перемены в телесном облике и поведении большой барышни свидетельствуют о том, что период детских игр завершился и пора готовиться к выходу в свет.

Писатели, придерживавшиеся романтических взглядов, с иронией относились к результатам светской выучки и ценили в своих героинях спонтанность и естественность. Издатели детских книг не рисковали подвергать сомнению этикетные нормы для девиц (среди мальчиков – персонажей детских книг
спонтанных и эмоциональных героев значительно больше). Девочкам же с малолетства рекомендовались сдержанность и ровный характер. Не предусмотренное этикетом пылкое проявление чувств, особенно к
представителям мужского пола, за исключением ближайших родственников, строго наказывалось. Так, юная Анна Керн поплатилась длинными волосами только за то, что слишком живо, на взгляд ее бабушки, разговаривала со своим юным родственником и его приятелем. Возможно, бабушка была прозорлива в отношении внучки, но наказание («окромсала волосы по-солдатски») было слишком суровым.

...Пугая девочку собственным телом, моралисты старательно избегали какой-либо информации, с телом связанной. Рекомендации по гигиене девочек были полны суеверных запретов (статьи физиологов
начали печататься только в последней трети XIX века). Нельзя смачивать голову свежей водой – от этой пагубной привычки происходит головная боль и выпадают волосы, нельзя снимать на ночь чепчик – будет охлаждение крови в голове, нельзя дышать у открытого окна – на лице появится сыпь и т. д. Мистическими запретами окружались все формы физической активности. На занятия гимнастикой институтки приходили в длинных платьях и в передниках, затруднявших движение. Механическое повторение движений убивало всякий интерес к гимнастике. Запретами сопровождались и подвижные игры. Весной предлагалось играть в игры, которые горячат кровь, летом – в те, что дают наслаждение, осенью – успокаивают, а зимой вообще лучше не играть.
...При решении матримониальных вопросов юный возраст девочки не считался помехой кокетству. В мемуарной литературе часто встречается характерный для эпохи эпизод: родители выводят дочь из детской, где она играла с куклами, и заставляют вести себя с объявленным женихом как заправскую
кокетку. В ход идут все те запрещенные приемы, за которые еще недавно стыдили, ругали и обрезали волосы. «Умильные взгляды, краска на лице, маленький кашель, небрежно спущенная с плеча
шаль, маленькая скинутая перчатка, открывающая белизну ручки, романтическое, полузадумчивое положение, полувздохи, блуждающие взоры, тайная улыбка – вот необходимая мимика молодой женщины, желающей показать мужчине, что он ей нравится». Согласно житейским практикам, с помощью внешности девица может облегчить материальные трудности родительской семьи.

Я даже знаю, как это называется. )

И это мне тоже кое-что напоминает, просто до боли. ) Стоит только романы заменить на фанфики
...Моралисты брались описывать опасные физиологические последствия чтения романов. «Кровь, текущая в жизненных составах твоих, из обыкновенного течения своего перейдет в быстрый, неукротимо-волненный перелив с одного на другое место своей удобной поместительности».
Волнения страсти приводят к тому, что девица становится легкой добычей соблазнителя с говорящей фамилией Увертов.

Пока одни смаковали «женские грезы», другие вели с ними решительную борьбу. Воспитатели, физиологи и моралисты в один голос утверждали, что эротические мечтания грозят девочке нравственными и физическими болезнями. По их мнению, девочка, склонная к грезам, возбуждается и
часто болеет или, наоборот, впадает в тоску, что также ведет к болезни. В Уставе о воспитании в заведениях императрицы Марии Федоровны говорилось о вреде мечтательности и способах борьбы с ее проявлениями («девиц, которые меланхолического сложения и от забав уклоняются, ласкою
уговаривать и привлекать к тому, чтобы равно с прочими участие принимали»). Во времена первых образовательных заведений для девиц от девичьих грез лечили непрерывным надзором, в эпоху позитивизма 1860-х годов спасение видели в труде, а в последующие десятилетия панацеей от
эротических грез считались гимнастические упражнения.


Из книги Марины Костюхиной "Записки куклы. Модное воспитание в литературе для девиц конца XVIII – начала XX века"